Факти , документи за Рускиот полк

Автор: Л. В. БЕЛОВИНСКИЙ

В былые времена слава русских гусар (вид легкой кавалерии) гремела далеко за пределами России. Особенно отличились они в походах 1812 - 1814 годов. Достаточно вспомнить имена Я. П. Кульнева, Д. В. Давыдова, А. Н. Сеславина. Однако ранняя история русских гусар все же мало известна. Ниже предпринята попытка рассказать об их происхождении и о том времени, когда первые гусарские полки России состояли почти исключительно из иноземцев (сербов, болгар, македонцев, молдаван), поступивших в российскую службу.

Откуда появилось само название "гусары"? Бытует мнение, что "гусары" - венгерское слово (husz - 20, ar - подать). Когда в 1458 г. в Венгрии было образовано для борьбы с турками ополчение, в него включили группы вооруженных всадников, набиравшиеся от каждых 20 дворянских дворов. Существует, впрочем, и иная версия происхождения гусар - сербская¹ . Она имеет под собой основание. Как известно, в Венгерском королевстве немадьярское население, в особенности славянское, составляло едва ли не более половины, сербы же заселяли пограничные с турецкими владениями на Балканах районы, бассейны Дуная, Савы, Дравы, Тисы и Муреша. Там возникла сербская ландмилиция, организованная в гусарские и папдурские (легкая нерегулярная пехота) полки.

В России гусары как часть войск иноземного строя впервые упоминаются в 1634 году. Они участвуют в боях в начале Северной войны (в 1701 - 1702 гг.), а потом наименование "гусары" на два десятилетия исчезает из списков русской армии² , и вновь мы его находим с 1723 года. Указ 1723 г. требует с однодворцев южных земель "собрать гусаров конных... и учредить их полками, и к тем полкам определять полковников и ротмистров из сербиян и волохов из тех, кои ныне в службе... обретаются, а к тому в дополнение выписать добрых"³ . Предполагалось скомплектовать четыре полка по 1,5 тыс. человек, принимая выходцев из-за границы. Вероятно, на основе Сербской хоронгви (роты), участвовавшей в Прутском походе Петра I под командованием серба И. Албанеза, началось создание Сербского гусарского полка, "яко те жолниры по большей части или вси сербы были". В октябре 1723 г. майору Албапезу дана грамота, "вручившая комиссию" призывать на службу в гусарских полках "из сербского народа".

Первоначально гусар-сербов было немного: в штате 1723 г. их значилось 316 человек, в том числе 285 рядовых⁴ . Полноценный полк, видимо, сформировать не удалось, и в 1726 г. "оных сербов" расписали компанейщиками в слободские полки; но с 1727 г. их начинают "содержать от Слободских полков отдельно, и жалованье производить полное, а которые имеют жен и детей, тем для поселения на Украине отвести земли, а в дополнение к ним до тысячного числа выбрать из Слободских полков до 600 человек и учредить их особым полком". В 1728 г. было повелено "Сербский полк содержать в числе 600 человек, и для того в дополнение к сербам

¹ Cichowski J., Szulczynski A. Husaria. Warszawa. 1977, s. 7 - 8.

² В 1707 - 1711 гг. в русской армии были кавалерийские части из сербов, волохов и т. д., напоминавшие гусар, но не носившие этого имени.

³ ПСЗ. Т. VII, N 4138.

⁴ Цвиркун В. Молдаване в русской армии (1-я четверть XVIII века). - Военно-исторический журнал, 1984, N 12, с. 81; Питчевич С. С. Известие о похождении Симеона Степанова сына Пишчевича. - ЧОИДР. Кп. 4. СПб. 1881, с 198; ПСЗ Т. VII, N 4824; т. IX, N 6473; т. XLIII, кн. 11, Книга штатов к N 8461.

стр. 174

из Слободских полков молодых казаков выбрать"; в 1729 г. Сербский полк был поселен между Тором (ныне - г. Славянск Донецкой обл.) и Украинской линией (оборонительной чертой южной границы России)⁵ .

Однако сербов для содержания гусарского полка продолжало не хватать. В 1733 г. их оказалось всего 197 человек (из них рядовых 130). Было вновь решено "велеть обретающимся... офицерам призывать из сербов.., а ежели чего в прежде указанное число недостанет, оных набрать из Малороссийских молодых казаков, которые в тое службу сами пожелают". В Австрию с небольшой командой был послан капитан Божич (или Панич), проведший успешную вербовку сербов. Командир полка майор И. Стоянов уверял, что при помощи "нарочных поверенных", посланных в "Сербские страны", он "надеется через полгода их несколько сот добрых и военных гусаров собрать". Однако для более успешного комплектования полка Стоянов все-таки предлагал "хотя бы до двухсот человек из здешних Малороссийцев к той службе из казаков набрать". Равным образом и "из офицеров, хотя не все сербского народа будут, понеже де в службе цесарской... разных народов людей принимают, а именно: венгерцы, волохи, трансильванцы и молдовы, весьма к службе гусарской храбры и способны"; в 1737 г. было дозволено включать в гусарские полки "волохов добрых, сколько возможно"⁶ . Известный авантюрист барон Ф. Тренк сообщает, что он набирал в австрийских владениях полк "Куманских гусаров на жалование российское" и, выведя его в Россию, получил в нем чин секунд- ротмистра. Но "полк" этот был невелик: в феврале 1738 г. Тренк привел в Россию всего 300 человек⁷ . Так или иначе, в 1740 г. в Сербском полку было уже 1045 человек.

В 1736 г. были сформированы еще два полка: Венгерский и Волошский. Начало Венгерскому полку положили около 200 венгров, перешедших с польской службы, и к 1740 г. в нем было более 500 человек. Волошский полк, или Волошский корпус, состоявший из молдаван и валахов и в 1738 г. названный Молдавским полком, к 1740 г. насчитывал 948 человек⁸ .

В 30-х годах XVIII в. в Россию вышло значительное число грузинских князей и дворян с вассалами. Русское правительство, выделив им на Украине для поселения земли с крестьянскими дворами, сформировало из них Грузинскую гусарскую роту. Первоначально в ней насчитывалось 70 рядовых, 10 офицеров и унтер-офицеров, но поскольку грузин оказалось значительно больше, то вскоре появились две роты по 100 человек, а в 1740 г. повелено было иметь уже 10 рот. В 1741 г. было указано содержать четыре гусарских полка по 1063 человека: Сербский, Венгерский, Молдавский и Грузинский⁹ .

Первые гусарские полки приняли участие в боевых действиях во время русско- турецкой войны 1735 - 1739 годов. Расписанные по дивизиям, они действовали обычно в составе авангарда, прикрывали фланги, несли сторожевую службу на стоянках и на марше. Штурм Очакова 13 июля 1737 г. увенчался успехом только благодаря гусарам и казакам. Когда русские отряды отступили после неудачного приступа, а пожар в городе вынудил часть гарнизона выйти к морю, гусары и казаки, охранявшие сообщения крепости с морем, бросились на турок, заставили тех отступить и на их плечах ворвались в город. Это "принудило сераскира немедленно капитулировать, прося только о спасении жизни". Ожесточенные схватки гусар с татарской и турецкой конницей происходили в первой половине августа 1739 г. во время стоянки русской армии на р. Прут и позднее под Хотином¹⁰ .

⁵ ПСЗ. Т. IX. N 6473; Скальковский А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского края, 1731 - 1823. Ч. 1. Одесса. 1836. с. 16.

⁶ ПСЗ. Т. IX, N 6373; т. X, N 7163; Пишчевич С. С. Ук. соч., с. 198.

⁷ [Тренк Ф.] Записки барона Ф. Тренка, им самим писанные. Ч. 2. М. 1795, с. 74. Куманы - потомки половцев, в XIII в. после битвы на Калке переселившиеся на территорию Венгрии и там ассимилировавшиеся.

⁸ Иванов П. А. Обозрение состава и устройства регулярной русской кавалерии от Петра Великого до наших дней. СПб. 1884, с. 60; ПСЗ. Т. XLIII, ч. 1, Книга штатов к N 8461.

⁹ ПСЗ. Т. X, NN 7545, 7614; т. XLIII, ч. 1, Книга штатов к NN 7545, 8461.

¹⁰ Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Т. I. СПб. 1886, прил., с 189; его же. Материалы к истории военного искусства в России. Вып. 2 М. 1890, с. 69 - 70, 75 - 76.

стр. 175

Новый этап формирования гусарских полков начался в 50-х годах XVIII века. В определенной степени он был связан с расширением перехода в Россию сербов из пределов Австрии. Дело в том, что в 1747 г. австрийское правительство решило передать венграм земли, заселенные сербской ландмилицией. Сербам, не желавшим переходить под власть венгров, было предложено переселиться в другие пограничные районы, где они должны были составить регулярные граничарские (на границе) полки. Однако часть сербов отказалась переселяться и попросила отпустить их в Россию. Начало этому положил гусарский полковник австрийской службы И. Хорват. Было повелено учредить из переселенцев два гусарских и два пандурских десятиротных полка по 4 тыс. человек. Полки рассматривались как пограничная милиция и получили статус поселенных войск¹¹ .

Переселенцам предоставили значительные льготы. Русское правительство приняло их на службу в том же чине или даже повысило. Так, полковник Хорват стал генерал-майором, а его дети были определены на службу полковниками. Офицерам давались жалованье и земля: капитанам - по 100, поручикам - по 80, подпоручикам - по 70, прапорщикам - по 50, рядовым - по 20 - 30 десятин земли на семью. Единовременно были выданы также суммы на приобретение оружия и амуниции. В первую зиму, пока поселенцы не обзавелись хозяйством, полагалась также выдача материальных "рационов и порционов". Для строительных работ выделялось 2 тыс. человек из малороссийских полков. Материалы на строительство выдавались от казны. Всем поселенцам разрешалось заниматься торговлей и ремеслами. Престарелые и малолетние получали но 10 руб. единовременно, по четверти ржи и по две четверти овса без возврата¹² . Вдовам и сиротам, пришедшим вместе с соотечественниками, также следовали льготы. Внимание к вдовам и сиротам было обусловлено прежде всего стремлением усилить приток переселенцев.

Полк Хорвата был поселен вдоль польской границы, в 20 верстах от нее, между реками Кагарлык и Амельпик, у впадения их в Днепр. Эта территория была названа Новой Сербией. В 1751 г. Хорват из сербов образовал два полка: пандурский и гусарский, названный его именем. В 1752 г. были созданы еще один пандурский и Новосербский гусарский полки. Роты имели в качестве опорных пунктов земляные шанцы (укрепления), внутри которых позже выросли уездные городки. Центром поселения был избран Новомиргородский шапец, ставший штаб-квартирой Хорвата, а в 1754 г. для защиты Новой Сербии была выстроена крепость св. Елизаветы (впоследствии г. Елисаветград, ныне Кировоград). В 1752 г. из австрийских владений прибыли с людьми полковники И. Шевич и Р. Прерадович (Депрерадович), получившие в России чин генерал- майора. Они не пожелали подчиниться Хорвату, и им были отведены земли между реками Бахмутом и Луганью. Так образовалось еще одно сербское поселение - Славяно-Сербия с центром в г. Бахмуте, где были сформированы два гусарских полка - Шевича и Прерадовича¹³ .

Помимо сербов, в начале 1750-х годов в Россию перешло большое количество переселенцев и других национальностей. Узнав о создании в России поселений из православных народов и о дарованных им льготах, ушли в русские земли болгары и валахи, начавшие было переселяться из турецких владений в Польшу (620 семей). Они обосновались в Новой Сербии, а православные поляки, венгры, молдаване и валахи, пришедшие с полковником Штеричем и майором Лупулом, - между Новой Сербией и Славяяо-Сербией, от р. Ингула по верховьям Ингульца и по Тясмину до Днепра. В результате создалась возможность сформировать в Новой Сербии еще два полка: Македонский и Болгарский полевые гусарские из холостых и одиноких людей, не пожелавших хозяйствовать в поселении. Из семейных поселенцев в Новой Сербии для Новомиргородского шанца был создан гарнизон в 100 гренадеров и 200 мушкетеров; при этом Хорват просил "набирать и комплектовать оной из иностранного же православного четырех национов, сербского, македонского,

¹¹ ПСЗ. Т. XIII, N 9919.

¹² Там же, N 9921.

¹³ Там же, NN 9935, 10104; Скальковский А. Ук. соч., с. 26.

стр. 176

болгарского и волохского народов и быть им на основании пандурского пехотного полка"¹⁴ .

Комплектуя гусарские полки, правительство стремилось к их национальной и религиозной однородности, отдавая предпочтение все-таки сербам, молдаванам, валахам и другим народам Балкан и бассейна Дуная, что объяснялось не только существовавшим тогда мнением о необыкновенных способностях их к гусарской службе, но и недоверием к постоянно непокорным запорожцам и вообще казачеству, выказывавшему склонность к прежним вольностям, а также желанием более прочно прикрыть границу с Польшей. Предполагалось, что сербы и другие выходцы из-за рубежа, как славяне по крови и православные по вероисповеданию, должны обладать особой преданностью своей новой родине. Даже когда в 1765 г. началось преобразование казачьих Слободских полков в гусарские, офицеров и унтер-офицеров туда назначали из Новой Сербии и Славяло-Сербии¹⁵ .

Гусарские поселения в Причерноморье сыграли важную роль в стратегическом отношении, т. к. создали прочные тылы армии в случае продолжения борьбы за выход к Черному морю и в хозяйственном отношении: в прежде пустынной степи, Диком поле, через которое лишь изредка проходили казачьи ватаги, появлялись теперь торговые и ремесленные центры. "Земля, как обыкновенно, затверделая, дикая, и может быть, что от создания света неработанная, и лежала во все древние века без всякой пользы впусте и без народа... Наши генералы, Хорват в Новой, Шевич и Депрерадович в Славяно-Сербии, учинили своим выходом и своими поселениями такой к пользе пример, что из древней пустыни сделалась, вот уже ныне, земля обетованная, населенная, разработанная, удобренная, и плоды земные стала давать в изобилии"¹⁶ . В 1764 г. эти земли были лишены прежнего статуса военных поселений, а несколько позднее переименованы в Новороссийскую губернию.

Содержание гусар обходилось правительству дорого. Прежде всего они получали достаточно высокое жалованье. Еще указ 1712 г. говорит, что оклады гусарам "выше регулярных конных". Кроме того, им выдавались еще рационные и порционные деньги. Как отмечал современник, расходы на гусар составляли "такую ужасную сумму денег, какой казна не издерживала ни на один полк"¹⁷ . В 1765 г. правительственная комиссия указала, что на Новую Сербию было израсходовано до 700 тыс. руб.; тем не менее состояние поселения еще не достигло желаемого уровня, "а еще меньше со всем поныне не сделано такого учреждения, чтобы оное впредь могло когда-нибудь преобразиться и с тех употребляемых на него государственных доходов, на тамошние собственные его приходы; таковым же образом всегда б оно оставалось в один расход"¹⁸ .

Не обходилось и без злоупотреблений. Крупные суммы оседали в карманах полковых командиров, которые на фураж и продовольствие указывали цены выше рыночных, к тому же выписывая то и другое на полный комплект людей и лошадей, хотя чаще всего это не соответствовало действительности. "Гусарские полки были многолюдны к получению только жалованья и провианта, но так слабы от безконных и безоружейных, что к отправлению своей настоящей противу неприятеля службы никогда более половинного числа своего комплекта выходить не могли"¹⁹ .

Некомплектность полков оставалась основным их бичом, так что довести их до штатного состава практически никогда не удавалось. Но гусарские полки имели и другие недостатки. Например, П. А. Румянцев, вступивший в 1757 г. в командование кавалерийским корпусом, остался недоволен тем, что гусары оказались не обучены строю. В ордере (письменном приказе) Румянцева командиру Грузинского полка говорится: "С удивлением видеть принужден был, каким образом оный полк не только в движении шквадронами и взводами превеликую конфузию производит,

¹⁴ Скальковский А. Ук. соч., с. 22, 24; ПСЗ. Т. XV, NN 11143, 11198; т. XIV, N 10488.

¹⁵ ПСЗ. Т. XIV, N 10712.

¹⁶ Попов Н. Военные поселения сербов в Австрии и России. - Вестник Европы 1870, т. III, кн. 6, с. 606 - 609.

¹⁷ ПСЗ. Т. IV, N 2113; Попов Н. Ук. соч., с. 605.

¹⁸ ПСЗ. Т. XVI, N 12099.

¹⁹ ПСЗ. Т. XLIII, ч. 1, Книга штатов к N 11813.

стр. 177

но и в построении фронта большая часть офицеров и унтер-офицеров мест своих не знает и оттого все полковые, шквадронные и взводные разделения в ничто обращает". Между тем кавалерийский устав того времени требовал от кавалерии "доброе употребление палашей и в крепком смыкании и в жестоком ударе через сильную скачку"²⁰ , для чего эскадроны должны были уметь держать строгое равнение и совершать четкие перестроения на скаку. Отметил Румянцев и слабое материальное обеспечение гусар, особенно славяно-сербских эскадронов: "Елико же принадлежит до славяно-сербов, то... из людей некоторые мундиров, а штанов едва ли не все не имеют", а "лошади же все в черном теле и для подкрепления овсом, хотя малое время, необходимо требуют". Он просил разрешения "доброконных и надежных, сколько выбрать возможно... взять, а прочих, число которых в рапортах хотя и не малое составляет, но как пеших или вовсе лошадей негодных имущих, не меньше же и офицеров слабых... к скорейшему их исправлению и получению лошадей оставить".

В связи с тем, что в начавшейся Семилетней войне (1756 - 1763 гг.) русская армия вступила в соприкосновение с прекрасно обученной прусской пехотой и лучшей в то время кавалерией, гусарам потребовалось выработать новые навыки. Румянцев предложил обширный план обучения гусар, начиная с действий по-трое и по-четыре и кончая эскадронными перестроениями. "Показывать, как возможно, с изъяснением и терпением, - указывал он, - чтобы люди... толь понятно и без огорчения делать могли". Специального устава для легкой кавалерии не имелось, и гусары обучались по уставам для регулярной драгунской кавалерии. Вооружены они были саблей, двумя пистолетами и карабином. Что касается гусарской формы, то она была регламентирована в 1741 г., причем существует мнение, что в ее основе лежит национальный венгерский костюм, хотя С. Пишчевич, служивший сначала в австрийской армии, после этого в России командовавший сначала гусарской ротой, а затем полком, пишет, что это была обычная одежда населения Славонии, ставшая формой сербской подунайской милиции, а уже потом - русских гусар²¹ . Они носили штаны-чакчиры в обтяжку, сапоги-ботики с вырезным верхом, короткие к*ртки-доломаны, к*ртки-ментики внакидку, наборные из шнуров кушаки, высокие меховые кивера с лопастью. Гусарам полагалось отпускать длинные усы, а волосы на висках завивать в длинные локоны.

В начальный период Семилетней войны участие в боевых действиях приняли четыре старых полевых гусарских полка и по два эскадрона славяно-сербских поселенных полков Шевича и Прерадовича. Гусарские полки были расписаны по дивизиям Действующей армии и небольшими группами в несколько сот человек вместе с казаками занимались фуражировкой, разведкой местности, прикрытием флангов. В конце декабря 1757 г. Венгерский гусарский полк был направлен в Пруссию, а группа гусар и казаков - к к*рляндской границе для охраны фланга и тыла осадного корпуса. Молдавский полк участвовал в осаде Мемеля (Клайпеда). Зимняя кампания 1758 г., после падения Кенигсберга и овладения Восточной Пруссией, была для гусар временем чрезвычайной активности.

Небольшие в 300 - 400 сабель отряды под командованием М. Зорича, Прерадовича, П. Текели совершали экспедиции для занятия некрупных городов, захвата разбежавшихся прусских солдат, приведения к присяге жителей, заготовки провианта и фуража. Весной и летом гусары продолжали храбро действовать. 3 июня отступивший из г. Дризена прусский гарнизон (около 1 тыс. человек) был задержан гусарами Зорича, а затем, после прибытия подкреплений, окружен. На следующий день гарнизон после нескольких схваток сдался, потеряв 105 человек убитыми и более сотни ранеными. Командовавший кавалерией П. Д. Еропкин писал: "Наши гусары и казаки оказали в сем случае удивительную храбрость, ибо они одни с неприятелем дело имели, а конные гренадеры и драгуны только смотрителями дела были". В июне 1758 г. для боевых действий в Померании был отправлен под командованием Румянцева "деташемент кавалерии" в составе "доброконных казаков с

²⁰ Масловский Д. Ф. Материалы к истории военного искусства в России, с. 137, 217.

²¹ Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Т. I, с. 138; Пишчевич С. С. Ук. соч., с. 8 - 9.

стр. 178

их старшинами, тысяча человек, тысяча же человек гусар... шесть эскадронов конных гренадеров с четырьмя пушками"²² .

Новый этап участия гусар в войне приходится на лето 1759 года. Главнокомандующий П. С. Салтыков, отчислив для сторожевой службы по 50 гусар и по 100 казаков на дивизию, всех прочих казаков и гусар объединил под командованием Г. Тотлебена. Этот крупный отряд почти ежедневно имел стычки с прусской передовой конницей. В июле русские гусары в составе 29 эскадронов приняли участие в сражении при Пальциге. Затем, действуя в Померании, отряд Тотлебена совершал поиски, фуражировки и набеги на неприятельские провиантские склады под Кюстрином (Костшин), Познанью, Штеттином (Щецин). В инструкции Тотлебену указывалось: "Чтобы неприятельские партии не могли внезапных набегов чинить,.. осторожность и спокойствие регулярного войска... единственно от легких войск зависит".

Фактически силами одних гусар был взят г. Кеслин. Произошло это так. Молдавский полк стал беспокоить кеслинский гарнизон разъездами, а большая часть легкой конницы, привлекая к себе внимание противника, направилась к Белгарду. Тотлебен же с частью гусар возвратился к Кеслину. Когда прусский гарнизон вышел навстречу малочисленному противнику, Тотлебен стал отступать к Белгарду, увлекая за собой пруссаков навстречу гусарским полкам Подошедшие гусары атаковали пруссаков, стремясь отрезать их от города. И хотя противник успел отойти под прикрытие укреплений, понесенный им урон был таков, что после краткой бомбардировки город сдался²³ . Активное участие приняли гусарские полки и во взятии Берлина в сентябре 1760 года.

Осенью и зимой 1761 г. гусары и казаки сражались у Фридланда (Правдинск), Нейштеттина, Шивельбейна, стремясь отрезать врагу путь к отступлению из Северной Померании. С началом весенней кампании войска были перегруппированы, и Военный совет вынес решение располагать теперь легкую конницу, "смотря по месту баталии, дабы она могла искать фланги и тыл неприятеля, рассчитывая на поддержку сзади"; преследовать неприятеля рекомендовалось, по осторожно, "боа разрыва". Молдавский полк и Славяно- сербские эскадроны гусар вошли в состав корпуса З. Г. Чернышева, остальные гусары были включены в войска бригадира Г. И. Берга. Подчиненные Румянцеву, осадившему Кольберг (Колобжег), они вместе с казаками сыграли заметную роль в успешном завершении осады, уничтожая небольшие группы противника. По словам русского военного историка Д. Ф. Масловского, "трудно сказать, чем бы кончилось дело, хватило ли бы у Румянцева характера, если бы не конница Берга, которая мало-помалу значительно видоизменила столь выгодную для пруссаков стратегическую обстановку"²⁴ . Между прочим, некоторые первые шаги будущего великого русского полководца А. В. Суворова на боевом поприще связаны с действиями гусар в Семилетнюю войну. Он командовал кавалерийским отрядом из драгун и гусар.

В 1763 и 1765 гг. были введены новые штаты, что вызвало переформирование гусарских полков и изменение практики набора людей в них. Ввиду огромной некомплектности полков дозволено было "как болгар, сербов, македонцев и волохов не хватает, то принимать беглых малороссов и великороссов, и уже вышедших... определять в гусарский, пандурский и Слободские полки", но только людей "вольных, а не крепостных из российских подданных". При переформировании в гусарские казачьих слободских полков туда было разрешено брать людей любых национальностей, но обязательно православных²⁵ . Постепенно сербов и других выходцев из-за рубежа в таких полках становилось все меньше.

В 1776 г. были созданы новые (поселенные) Сербский, Болгарский, Молдавский, Венгерский, Македонский, Далматский, Славянский, Иллирический и Волошский гусарские полки; от прежних гусар южнославянского происхождения они унаследо-

²² Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Т. II. М. 1888, прил., с. 176 - 177.

²³ Там же. Т. III. М. 1891, с. 156, 265 - 270.

²⁴ Там же, с. 216, 438. 512.

²⁵ ТТСЗ. Т. XVI, N 11861; т. XLIII, ч. 1, Книга штатов к N 11861; т. XIV, N 10767.

стр. 179

вали только названия. А в 1783 г. все полевые и поселенные гусарские полки были преобразованы в регулярные легкоконные полки Украинской и Екатеринославской конницы²⁶ . Таким образом, к 1780-м годам закончилась начальная история гусарских полков. В конце XVIII и в XIX в. возникли новые кавалерийские полки, в связи с чем началась новая страница истории русских гусар.

²⁶ Скальковский А. Ук. соч., с. 131; Штейнгель В. Настольный хронологический указатель постановлений, относящихся до устройства военно- сухопутных сил России с 1550 г. до 1800 г. СПб. 1890, с. 76; Иванов П. А. Ук. соч., с. 98.

стр. 180